Задорнов отдыхает...

[merig00]

 Александр Гордон.
Первое впечатление об Америке я получил в середине 1970-х на выставке "Америка в фотографиях". Там впервые увидел фотоаппарат "Поляроид", увидел, что можно снять момент, когда пуля пролетает сквозь пламя свечи, но особенно мне запомнились поля, снятые в инфракрасном свете... В общем, это было что-то вроде жизни по ту сторону жизни, не верилось в реальность этого.

 

 

Понятное дело, что в этой ситуации и думать всерьез было нельзя, что в Америку можно уехать. Это все равно, что отправиться на остров Авалон.

 

Впервые я услышал, что к этой проблеме можно относиться иначе, в 1979-м от офицера КГБ...

 

Мы с приятелем написали в шутку объявление: "Куплю вертолет, красный, импортный, двухместный", повесили на столбе, и тем же вечером моей маме позвонили, и мне пришлось идти объясняться. Там я и услышал от следователя:

- А ты, наверное, уехать хочешь?

 

 

В 1988-м мы с женой действительно уехали по приглашению, присланному из Израиля. Но поскольку евреи не признали меня евреем (русская мама), мы оказались в Нью-Йорке, в Бруклине, в мрачных кирпичных кварталах государственных доходных домов.

 

Социальный работник Тася Суди, сорокалетняя эстонка, ребенком приехавшая в Америку, выписывая какое-то иммигрантское пособие, сказала:

- Чтобы у вас не было иллюзий, я повторю вам первые слова моего дяди, который встречал нас, когда пароход привез нас в Нью-Йорк: "Никому здесь не верь, любой обманет".

 

Впоследствии я не раз убеждался в ее правоте. Однажды на дороге у меня сломалась машина, я с трудом дотянул до сервиса, где работал мой хороший друг:

 

- Да-а-а, не повезло тебе, здесь только запчастей на 400 долларов, работу по дружбе я тебе не считаю.

 

В тот момент у меня таких денег просто не было. Я позвонил своему начальнику, описал ситуацию, и он сказал: "Доберись до сервиса в следующем квартале, скажи, что от меня, они тебе все сделают, я оплачу счет, а потом частями вычту из твоего жалования".

 

Когда ему пришел счет за ремонт, он вызвал меня:

?Во сколько твой друг оценил ремонт?

?400 долларов.

?Так вот, твой друг тебе больше не друг, потому что счет прислали на 40.

 

А ведь это был земляк, иммигрант из Киева, пробившийся в люди и к этому моменту уже не нуждавшийся. Он был хороший человек, действительно хороший, но... такова Америка.

 

Конечно, есть в Штатах оазисы, где нравы не столь чудовищны, но это там, где людей на протяжении многих поколений связывает религиозная община.

 

Например, городок Хоуп, заселенный выходцами из Германии, где могут приютить незнакомца, дать ему взаймы денег, отвести в лес и показать сокровенное место, где охотятся на индеек.

 

Есть православные общины русских эмигрантов первой волны, скажем, в городке Наяк в штате Нью-Йорк, где до сих пор люди говорят не "холодильник", а "ледник", но это островки. А в целом в Америке главное человеческое чувство - страх: горожанин постоянно думает, что если он сегодня не заработает лишнюю сотню, не добьется нового кредита и не погасит старый, то завтра уйдет жена, через 10 лет проклянут дети, а к старости он превратится в бомжа.

 

Фермер живет в ужасе перед правительством, которое завтра отнимет землю под строительство дороги, перестанет дотировать табак и заставит выращивать арбузы, которые здесь не растут, и надо будет убираться с насиженных мест.

 

А второе по важности чувство американца - сумасшедшее желание потреблять. В СССР, скажем, новый телевизор покупали, если старый окончательно сломался. В Америке же телевизор меняют потому, что вышла новая модель, мобильник, купленный полгода назад, потому, что появился супермобильник. Если нет возможности поменять дом, машину, вроде как и жить незачем.

 

Однажды я видел в переходе человека в приличном костюме, типичный яппи, перед ним стоял столик, на нем модель яхты и табличка с надписью: "Помогите скопить на мечту". Через несколько лет я увидел телесюжет про него, он таки скопил.

 

 

Этапы Большого пути

Полгода в Америке я пребывал в шоке, потом устроился на работу в фирму, занимающуюся электроникой и программным обеспечением. Я протягивал провода, монтировал кондиционеры...

 

Совладелец этой компании, с которым мне приходилось постоянно иметь дело, был классическим нью-йоркским менеджером, свихнувшимся на производительности. Его мечтой было, чтобы я делал в два раза больше работы, чем это физически возможно. Однажды я чинил кондиционер на 22-м этаже, снял блок и, чтобы в дыру не задувал сквозняк, закрыл ее временно панелью и собирался заняться собственно ремонтом, как тут появился этот парень, поднес к панели руку и сказал: "Смотри, как тянет, ты справился всего за 2,5 минуты, молодец".

 

Следующей моей работой стала должность разносчика пиццы. Жалование 3 доллара 90 центов в час (меньше платить нельзя по закону) плюс чаевые, ради которых, собственно, люди и работают в таких местах. Там я понял, что на самом деле я в шоколаде. Почему? Да потому, что напротив пиццерии была китайская закусочная, где по 16 часов в сутки в подвале без всякой вытяжки на двух плитах жарили-парили два молодых озорных и веселых китайца за 4?5 долларов в день. На улице было +42, сколько в их подвале, могу только представить. Оказывается, можно жить так и быть веселым... если ты китаец.

 

Китайцам вообще в Америке тяжело: ютятся в маленьких комнатушках с трехъярусными нарами, где на третьем уровне умирает старая бабушка, на втором спят дети, а на первом их родители делают новых детей, и так десятилетиями...

 

Развозить пиццу - занятие суматошное, от звонка клиента до слов "ваш заказ доставлен" должно проходить не более 30 минут. Я человек ленивый и постоянно предлагал разные рационализации, чтобы меньше было возни с развозом. Меня заметили и предложили пойти в школу менеджеров. В этот момент я увидел всю свою будущую жизнь: младший менеджер, старший менеджер, перевод в офис, директор по развитию... Я сказал "нет".

 

После этого на меня перестали обращать внимание, посылать с заказами, пропали чаевые, и в один прекрасный день я понял, что если я просто буду ловить рыбу, то цена этой рыбы будет больше, чем мой дневной заработок. Так я стал рыбаком.

 

Сидел с удочкой, трепался с чернокожими рыбаками, которые, как и я, находились в самом низу социальной лестницы, приносил домой рыбу и кормил ею домашних, пока она у них из ушей не полезла.

 

Однажды я, заворачивая свой улов в газету "Новое русское слово", прочитал объявление о создании русскоязычного телевидения и наборе туда сотрудников. Позвонил, и бодрый голос по-русски с украинским акцентом сказал мне:

- Прочитай что-нибудь.

 

Я прочитал голосом Левитана из той же намокшей газеты статейку про пропавший вертолет береговой охраны и услышал в ответ:

- Ты подходишь, приходи.

 

Этого человека звали Миша Правин, киевский кооператор, заработавший в 1980-е миллион на изготовлении консервных крышек, вывезший этот миллион в Штаты и ставший партнером раввина Марка Галоба, который укреплял посредством телевидения свои позиции в русскоязычной диаспоре.

 

Я переехал в дачный Коннектикут, стал получать 300 долларов в неделю, но вскоре поссорился с Правиным, подрался, ушел с канала и опять начал ловить рыбу. Даже сдружился с одним индейцем, который на том же озере ловил, но не рыбу, а черепах.

 

Однажды на берегу из кустов вылез человек и с ходу сделал мне предложение идти работать на другой русскоязычный канал и получать 600 долларов в неделю.

 

Потом у меня стала выходить авторская передача "Нью-Йорк, Нью-Йорк", которую дублировали в России, я стал получать 1200 в неделю, но к этому времени я все уже понял про себя в Америке, смиренно признал сделанные ранее ошибки и при первой возможности вернулся в Россию.

 

Недавно я снимал фильм, где один из героев говорит: "...американцы нас не завоюют, они нас занесут как снег дохлого мамонта". Так вот, мамонта рано похоронили. Пусть он полудохлый, вонючий и волосатый, но вши на его шерсти мне оказались дороже американского дезодоранта.

 

Текст печатается по: "Смысл", No 21.